Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков

Бякин взглянул на своего патрона и отвел взгляд. Он был уверен, что Мамонтов сам ничего не скажет, потому что ему нечего сказать против Никитина.

Они повернули обратно. Бякин следовал за шефом. Кусал нижнюю губу и гримасничал, соображая.

20

Днем дым за озером начал рассеиваться. Но к вечеру он сгустился, опустился к самой земле, и на втором этаже дышать стало легче, чем на земле. В шесть часов приполз автобус с начальством. Столы были накрыты. Все лампочки включены. Окна, двери заперты. Егорыч за день угорел на каланче и лежал в своей комнатке. Но в столовой было шумно и весело. Произносили тосты, танцевали. Затих дом только во втором часу ночи.

А утром и случилась беда.

В непогоду Мамонтов всегда делал зарядку на балконе. В семь часов Кесарь и помощница его Раиса отсекли головы во дворе шести курам. Когда несли их в дом, видели, как Мамонтов вышел из комнаты на балкон и начал делать зарядку. Кесарь с ним поздоровался, но Мамонтов, видимо, не услышал и не ответил. Поприседав, он уперся руками в перила и начал отжиматься. Когда Кесарь и Раиса сворачивали за угол дома, оба услышали треск, оглянулись и увидели, как Мамонтов вместе с перилами рухнул на землю. Они бросились к нему. На поляне вокруг дома прежде было много валунов. Вскапывая грядки, Егорыч одни камни относил к дому, другие к забору. Мамонтов упал на камни. Раиса прежде Кесаря опомнилась, с криком бросилась в дом. Она первая заметила, что из щелей пола пробивается дым. Но не задумалась, откуда такие струйки дыма. Бегала от комнаты к комнате, стучала в двери и кричала:

— Начальник убился! Начальник убился с веранды!

А чердак уже пылал, из кухни, из кладовой валил дым. Поднялась ужасная суматоха. Мамонтова оттащили подальше от дома. Телефон не работал. Челистов и Бякин умчались на машине в Вязевку за врачом. Когда привезли врача, «Домик лесника» горел вовсю.

При падении Мамонтов ударился головой о камень. Его в бессознательном состоянии увезли в вязевскую больницу, а оттуда в Кедринск. Скончался он через три дня.

Следствие длилось долго. Дом сгорел дотла, но обломавшиеся перила подсказали, что они были подпилены кем-то. Этот кто-то знал, что тяжелый Мамонтов отжимается на перилах. Мог знать. Но кто подпилил, кто поджег дом, так и не узнали. Возможно, дом и не поджигал никто, а загорелся он от кухонной печи, от дымоходов ее.

Когда хоронили Мамонтова, Ольга Петровна была с матерью. Все время держала мать под руку, ни на шаг не отпускала. И домой вернулись вместе. Ольга Петровна сразу легла в постель и притворилась, что уснула.

До конца отпуска оставалось еще десять дней. И все эти десять дней в городе Филковская не появлялась. Приезжал из деревни Никитин, звонил ей. Она спокойным голосом ответила, что больна и чтоб он больше не звонил.

— Да что случилось? — кричал он. Но она положила трубку.

Теперь Никитин казался малознакомым вздорным мальчишкой. И наглым. А то, что было между ними, — нелепостью.

До Нового года Ольга Петровна нигде в городе не бывала. Из треста сразу спешила домой. Даже в магазины не заглядывала. Новый год встречали в тресте. Домой проводили ее Иглин и Белкин с женой.

А весной, когда Иглин сдал свои объекты, он уговорил Ольгу Петровну перебраться с ним в Ачинск.